у меня тоже шрам от аппендицита во время беременности, и то же такой же толстый -не знаю как его скрыть. хочу попробывать лазерное шлифование.С помощью лазерных технологий рубцы и шрамы можно сделать до 90% менее заметными
что за чушь) у меня есть такой шрам старый в 12 лет вырезали аппендикс.
лапару делали прям по нему по шву. на нем теперь крестик) и кстати врач сказал
что с той стороны были спайки старые сухие.на лапаре и их заодно убрали.
проблем небыло вообше никаких.
Мне желчный лапорой удаляли, практически незаметные швы,4 крестика малюсеньких.
Елена, странно, что вам не помог Контрактубекс, ведь у вас был совсем свежий шрам. Я им параллельно мазала и новый шрам и более старый (ему лет 5) и в обоих случаях дал хороший результат, только старый пришлось дольше мазать.
Этим мазали шрам на лице у ребенка. Рассек щеку. Шрам практически не видно, рана была глубокая. То ли он помог то ли молодая ткань хорошо регенерируется. 2 года назад стоил около 200руб
Я ПРОБОВАЛА ПОСЛЕ ОПЕРАЦИИ НА ЖИВОТЕ ПУПОЧНОЙ ГРЫЖИ, ЕСЛИ МАЗАТЬ СРАЗУ ТО ЧУТЬ РЕЗУЛЬТАТ ЕСТЬ Я МАЗАЛА НА НОЧЬ И СВЕРХУ КЛЕИЛА ПЛАСТЫРЬ И ПАКЕТ.в вашем случае не поможет скорее всего.
вообще не работает никак, лучше сходите к пластическому хирургу он подколет спец препарат
У меня у самой такой шов есть, думаю что не разорвется. У вас давно вырезали аппендикс? Вчера вот кстати очень реагировал на погоду шов, весь день прихватывало его, сегодня прошло более-менее 🙂
у меня вот не давно перестал болеть шов… когда погода меняется ноет место где ставили укол при спино-мозговой анестезии
ужас блин! у меня тоже шрам от КС — в июле этого года делали. но вроде нормалек — не беспокоит
Всем привет. Хочу удалить шрам, который уже несколько лет мне жить мешает. Пробовала различные мази, но ничего не помогает(( Что делать?
Кроме шлифовки ничего не поможет, а контрактубекс — фигня полная. Во-первых надо им мазать только свежий шрам, а во-вторых и со свежим толку ноль (по крайней мере мне после КС вообще фиолетово, хотя начала мазать сразу и по 3 раза в день)
лазером можно убрать. контрактубекс уже не поможет
У меня после прошлогодней лапароскопии такие же ощущения со шрамом. Врач сказал все нормально, ничего страшного. Мажу почаще маслом кокосовым. Если очень зудит — фенистилом
Может после аппендицита спайки образовались, а сейчас живот растёт и кожа натягивается. Я просто предположу, может на узи посмотреть
Бедная девочка, что только не приходится пережить. Кроме бепантен а и оливкового масла ничего не посоветую
Попроси на след узи посмотреть и оценить состояние, вообще наверно это естественно… к сожалению только перетерпеть
а сколько лет вашему шраму? у меня больше 15 лет, тянет всю кожу на животе а вот шрам нет
Только что прочла что нужно надевать бандаж. У меня тоже тянет, после операции
Не по теме, но фото получилось прям как у профессионала — качество, падающий свет!)) по теме: похоже на растяжку, видимо из-за шрама в том месте кожа растягивается (сам шрам, швы — это итак «стресс» для кожи, наверно в том месте ослабла)
У вас ещё хоть шрам человеческий) у меня шрамина сам по себе огромный, а на 30 неделе стал лопаться, как земля в засуху. И никакие крема не помогают. Так что тут только смириться, как говорится там где тонко — там и рвется.
Вот елки-палки… Как же я надеялась остаться без растяжек хоть на животе ??♀️??♀️??♀️
не. Эт не аппендицит) это мышцы) у меня так было. Иногда аж искры из глаз оетели, когда неправильно повернусь. Резко там… или неудачно… Норм это) именно в беременности такие приколы случались. Так что это не спайки. Но когда будите делать узи, пусть глянут на всяк случай, для Вашего спокойствия)
А у вас просто один разрез или лапароскопия? Че т я задумалась блин у меня лапароскопия была дважды на животе вот я напряглась ?♂️?♂️?♂️?♂️
Скорее всего у вас там спайки. А тянутся они очень не охотно, вот и больно. Только теопеть, я пол беременности мучилась.
После удаления еще лет 5 болели спайки. Летом, до беременности, ходила к остеопату, он их как бы разрывал/растягивал. На вашем сроке к остеопату уже можно, но вряд ли он будет трогать область живота
У меня так. Сейчас 30 недель. Бывает тянет, на днях прям схватит отпустит. Пила ношпу и прошло сразу
Ничем не облегчить. Спайки только хирургическим путем убираются
Умения аппендицит вырезан ещё в детстве, года 24 назад…
шов есть. Не маленький. Живот в обе беременности был большой, но не болел, ттт! По этому, увы, ничего не могу сказать;( может к врачу. Или на УЗИ- посмотреть шов этот?
Мой шов переживает уже третью беременность)) первый раз было неприятно, он сам по себе неровно зашит был, растяжки пошли, вместо полосочки «Z» получилось)) но момент первой беременности шраму два года было.))
Ну а что удивительного? На месте шва мышца разрезана и зашита, ее может тянуть при росте живота. И если спайки есть, тоже могут быть тянущие боли. Это нормально в такой ситуации.
само по себе место достаточно болезненное — кожа там тоньше. но красивее будет, конечно. а насчет на шраме или не на шраме… честно говоря, разницы нет. я дважды шрам перебивала. и еще один планирую попозже забить — ноет и чешется также, как и не на шраме)
Прошло 6 лет, ни разу не беспокоил шрам, и делать было совсем не больно, кожа не живая на этрм месте
6 которые не задумываясь могу назвать.Остальные можно поискать и вспомнить.)Самые большие это от аппендицита, на коленке от падения и на кисти руки (чистотелом сожгла).У меня вообще кожа очень нежная, шрамы даже от царапин остаются.
2. Пупочную грыжу убирали но там тоже незаметно
3. На коленке очень большой и страшный. История доогая-на игроку напрыгнула и она в ноге сломалась! операция 2ч была
У меня от КС тоже такой же шрам, тоже красный, но ниже намного, в трусах его совсем не видно.Не переживай заживёт, ещё мало времени прошло.
у меня все пузо в растяжках.пупок как куриная жопка растянут. но я против тату на себе.и против страшнючих тату на все тело.или на видимых частях типа руки.ноги.лицо, шея, грудь. на спине, пояснице, на шрамах от аппендицита норм отношусь. и то когда красиво и в меру. мой муж против тату категорически.
У меня есть тату в пол руки, и я к этому нормально отношусь, на животе у самой растяжки после родов, пока решила купальник слитный на лето купить чтоб закрыть страшный живот (((а вам советую уговорить мужа, это Ваше моральное состояние, а оно должно быть на высоте ))))удачи вам !
источник
Нашему человеку перелом – это как палец порезать: может трое суток проходить и не заметить. И истории, связанные с переломами, бывают поразительными: не то истории безумия, не то истории бесстрашия. Спасибо огромное всем, кто поделился ими с нашим проектом: нам теперь боязно не то что на табуретку за лампочкой полезть – нам боязно в собственной кровати неловко повернуться.
Единственная кость в моем организме, которую я ломала — это нос. Но зато я ломала его двенадцать раз. Первый раз классе в шестом. Мы катались с горки, и я приволокла с помойки сломанную школьную парту. Ее металлические ноги выглядели как отличные полозья, и я оказалась права — она мчала с горы, как ветер. Жаль, что в конце она подпрыгнула, перевернулась, сбросила меня и приземлилась прямо на мою физиономию. Кровища, ужас, больница, вправление без наркоза, три дня с тампонищами в каждой ноздре. Еще и шрам на переносице. Второй — в старшей школе. Я была влюблена, всю ночь сидела на кухне, пила чай, курила одну за другой и писала стихи. Легла спать в четыре, встала в семь, пошла в сортир, заснула, проснулась на полу в луже крови, с разбитой губой и носом набок. Кровища, ужас, больница. Потом бурная юность, драка тут, драка там, а нос, ну что нос, он привычно делал “хрусть”. В больницу уже не ездила, вправляла сама, перед зеркалом.
Последние пять переломов получила мирно, держа на коленях детей. Дитя подпрыгивает, бьет затылком в нос, кровища да, но уже не ужас и не больница, а таблетка анальгина, зеркало, пальцы. (Lilith Wolf)
С первого по четвертый класс я регулярно ломал запястья, падая на льду, — три раза на левой руке и два — на правой. Это давало мне законный повод отдохнуть от занятий скрипкой, которые я люто ненавидел. В первые два раза мой педагог, прекрасная Елена Абрамовна, читала мне длинные лекции о том, что скрипач должен беречь руки пуще головы и проч. На третий и четвертый раз она только печально качала головой, а на пятый вызвала моих родителей и спросила у них, не считают ли они тоже, что я это делаю специально? Скрипку я через непродолжительное время забросил, о чем жалею до сих пор. (Дмитрий Олейник)
Мне на день рождения подарили плюшевого льва; исполнялось мне, к слову, лет пять. Вы не подумайте, что это был беспонтовый лев, с которым можно спать, — это был знатный лев, на полкомнаты, с пластиковыми блестящими глазами и королевской осанкой. Осанкой-то я и пользовался — лев был в два раза больше меня, поэтому с его головы было весело прыгать. Я прыгнул сто раз, а на сто первый решил упасть не просто так, а как шокированный персонаж из мультика, не выставляя руки вперед себя. Падал параллельно полу, сломал нос. Мама плакала, я плакал, доктор вправил нос. Мама была счастлива, а я только стал рыдать громче. (Лев Федоров)
Когда мне было 7 лет, я уронила на ногу двухлитровую банку горошка из гуманитарной помощи. Было очень больно. Мама читала мне “Трех толстяков” в надежде отвлечь, а я рыдала уже от боли и от переживаний одновременно. Была зима, и в поликлинику со сломанным пальцем большой ноги бабушка почему-то многократно возила меня на саночках по питерской грязи. (Marina Ortenberg)
На съемной квартире рядом с холодильником стоял диван. Такой старый, фанерный, с деревянными ножками. Я как-то лихо закрыла дверь холодильника, развернулась всем телом и ударилась о ножку пальцем левой ноги. Сломала. Но потом два дня думала, что просто сильно ушиблась. В травмпункт решила зайти “по дороге” между подачей документов в магистратуру и обедом у мамы. Прошла с этим сломанным пальцем километров 6 пешком. А когда его все-таки осмотрели в травмпункте и прибинтовали к соседним пальцам, я купила бабушковую клюку, уехала на дачу и гуляла там, старательно хромая. (Daria Amirkhanova)
Я просто поскользнулась на лестнице, когда несла годовалого ребенка. В попытках уберечь чадо проехалась по ступеням и вздохнула облегченно — никто не пострадал. Через неделю поняла, что сломала пару пальцев на ноге. (Ирина Деточкина)
Ломала в детстве левую руку. Была с родителями в доме отдыха и помню, как все от реки идут вверх по лестнице на холм, а я почему-то решила подниматься прямо по земле, цепляясь за траву руками. Следующее, что помню, как меня несут на руках в медпункт, — видимо, холм оказался круче, чем я в 4 года. В больнице родителей выгнали из кабинета, меня взяли в гипс. Было очень страшно. В итоге гипс наложили как-то криво и рука срослась неправильно, пришлось через полгода переламывать в больнице под общим наркозом. Рядом со мной в палате лежала девочка с переломом позвоночника, она была самая старшая и всех подбадривала, а мне почему-то казалось тогда, что она больше никогда не сможет ходить. Когда я проснулась наутро после операции, рука ужасно болела, а для вдохновения мне рассказывали истории про несчастных африканских детей (как будто это могло мне помочь). Скажу, что лепить из пластилина одной рукой чертовски неудобно. (Анна Добровольская)
В пять лет упала с кровати и сломала ключицу. При этом возле кровати стоял стул, который должен был страховать меня от падения. Я смогла упасть в щель между стулом и кроватью. (Анька Кожура)
Пару лет назад 2 января я поскользнулась на трамвайной остановке и сломала запястье правой руки в типичном месте. Я правша, пришлось учиться все делать левой рукой. Родственники не бросили в беде: навещали регулярно с пирогами и борщами. Отъелась за пару месяцев, пока была на больничном, довольно заметно. Зато кучу фильмов посмотрела, на что не хватало времени в обычном состоянии. (Dina Bart)
В прошлом сентябре поехали с подругой за грибами в Токсово. Поскользнулась на мокрой траве, сломала лодыжку. Закрытый перелом, со смещением и осколками. Хорошо, что была не одна, и что мы недалеко отошли от шоссе. Подруга встретила скорую и показала, как ко мне подъехать. Всю осень в гипсе. А собиралась на новую работу выйти. (Татьяна Бронникова)
Ломала правую руку в детстве. С подружками лазили по деревьям, играли в белочек, ну и прыгали с ветки на ветку. Вот я и допрыгалась. В школу ходила в гипсе. А так как я левша, то увильнуть от письма не получилось. И многие мне сочувствовали: мало того, что руку сломала, так еще и не ту. (Аня Канюшик)
В двадцать один год отмечала свой день рождения. Пошли с друзьями в пригородный лесок, начали играть в индейцев — то есть издавая якобы индейские крики, бегали по поляне с какими-то жердями вместо копий. Я поскользнулась, уронила мужа, он свалился на меня и сломал мне ключицу. Дочери тогда исполнилось полгода, и главной моей задачей в травмпункте было, чтобы меня не превратили в гипсовый бюст, поскольку мой бюст нужен был для кормления. Загипсовали меня частично, рука была притянута к телу на гипсовой перевязи. Дальше я стала однорукой мамой, чтобы укачать ребенка, ложилась на кровать с панцирной сеткой, дочку складывала себе на живот и раскачивалась. Умудрялась гулять с коляской, ловя сочувственные взгляды на заправленный за пояс пустой рукав. (Татьяна Пономарева)
Лет в 17 встреча с двумя полуорками стоила мне сломанной правой руки, сломанного мизинца на левой руке и перелома носа. (Дмитрий Никитин)
Есть две смешные истории. Первая — бежала встречать папу по коридору квартиры, не видя его неделю-другую из-за командировки, и о косяк сломала палец: бежала, разумеется, широко раскинув руки, мне было около десяти. Вторая — поскользнулась на тротуаре, не дойдя несколько метров до школы, и, падая, осознанно сгруппировалась. Падала на правую руку — часть от кисти до плеча — два перелома со смещением и вывих. (Эльза Абдулхакова)
В детстве упала и сломала ключицу, но мне был год с небольшим, так что сама этого не помню. Далее лет тридцать жила без переломов, пока не упала однажды в парке. Ударилась рукой, опух палец. К врачу не пошла, так как все говорили “да фигня, ушиб”, а через неделю отпуск на море. В отпуске я и по камням лазила, и чемодан таскала, и чего только не. Палец болел и синел. Спустя три недели дошла до врача — конечно, перелом, правда, небольшой. Но для надежности его зафиксировали подобием гипса вместе с соседним пальцем — средний и безымянный… То есть распальцовка еще та. А рука правая, как я мучилась с мышью этот месяц — словами не передать (я правша закоренелая, переложить в левую не вариант). Прошло несколько лет, и в Карпатах я упала в ручей и сломала тот же палец на другой руке. (Maria Weiter)
В детстве с 5 до 11 лет ломала руки и пальцы с завидной регулярностью. Три самых эпичных раза: 1. Однажды отец принес домой какую-то запчасть от гравицапы, некий магнит (вроде как запчасть от самолета) и прикрепил его к батарее на кухне. Вечером того же дня магнит приземлился мне на мизинец правой ноги. 2. Бегала по квартире, закидывая ноги назад, и сломала указательный палец на руке. 3. Упала со скейта и сломала руку выше запястья, рука распухла и были все признаки перелома, но отец убеждал меня и маму, что это простой ушиб. Проходила так дней десять, и отец потащил меня в лес за грибами, они в тот год росли высоко на деревьях (осенние опята). Некоторые росли очень высоко, и ему пришло в голову водрузить меня себе на плечи и выдать палку для сбивания урожая. В какой-то момент я рухнула на землю вместе с опятами, и рука хрустнула уже более убедительно. В травмпункте врачи хотели лишить отца родительских прав, кости вправляли, матерясь, четверо крупных травматологов. (Eva Hlimanova)
Играли дома в снежки — собрала снег с подоконника, в ЦИТО (благо жила через дом) выяснилось, что сломала мизинец Много лет спустя этот же мизинец сломала, неудачно захлопнув дверь Нивы. (Анна Трусова)
В последний день зимних студенческих каникул школьная подруга уговорила меня поехать в Парк Горького кататься на коньках. С учетом того, что до этого я стояла, именно стояла на коньках один раз, еще в школе, это был с моей стороны очень смелый поступок. Но аргументы, что меня будут держать и упасть не дадут, возымели свое действие, и обычная моя рассудительность куда-то делась. Компания собралась большая и веселая. Не знаю, как сейчас, а в 70-х в парке Горького были просто залиты дорожки, по которым можно было ехать по парку. Меня крепко держали за руку, и именно поэтому, когда навстречу выехала группа ребят, которые намеренно толкались, я упала плашмя вперед, не сумев сгруппироваться. Я только услышала легкий треск. Встала, рука болтается, поднять не могу. Были советы дернуть, слава богу, не воспользовалась. Утром поехала в травмпункт, предупредив институтскую подругу, что задержусь. Задержалась. На месяц. Перелом шейки лопатки, гипс от горла до пупа, сказали, что редкий случай. Друзья регулярно наведывались, гипс подсох, и я вытаскивала из-под него пару пальцев. Научилась чистить таким образом картошку и делать яичницу и кормила гостей. Сидя дома, пропустила баталии и горячие обсуждения кандидатур на летнюю месячную ознакомительную практику в Чехословакию, узнала постфактум, что поедут двое, и одна их них — я. Травма сказалась спустя 20 лет, вывих этого же плеча, а потом привычный вывих. (Галина Дубакина)
Упала в винном погребе фермера, к которому повезла делегацию, состоящую аж из двух слоев начальственных организаций. Будучи трезвой! (Но этому никто не верит.)
Растянула коленную связку на грани разрыва. От нависшей ответственности и шока боль не особо чувствовала — повезла делегацию дальше, на капустные и луковые поля, а потом обедать. На второй день не смогла встать с кровати. (Nadejda Mocanu)
Поехала на лыжный курорт и на второй день сломала ногу на трех ступеньках внутри отеля. Видать, подошва моих ботинок сцепилась с резиновым кантом на второй ступеньке, и я не очень грациозно рухнула на пол. Всю оставшуюся неделю по вечерам выходила в холл отеля — пугать лыжников. (Ле Воронкова)
С год назад я сделала флюорографию, и на ней обнаружили три сломанных и благополучно сросшихся ребра. Подозреваю, что сломала я их лет в 10. Ходила по ребру поставленного к стенке матраца, полетела вместе с ним на пол, родителям ничего не сказала, чтобы не ругали. Бок болел где-то год, потом прошел. (Элла Панеях)
Впервые в жизни пошла на каток. После того, как на работе отметили чей-то ДР.
Прокаталась почти весь сеанс, начала отходить от бортика и была сбита кем-то, пойди разбери на городском катке, кем. И локтем в лед — хрясь! (Оксана Савельева)
Когда мне было 4 года, я гуляла с бабушкой на площадке. Ноябрь, холодно, но снега еще нет особо. И у нас с другими детьми было соревнование по катанию с железной горки. Не знаю, не то я была тяжелее, не то одета потеплей, но я побеждала всегда, а другие дети злились. И в одну из попыток столкнули меня с вершины горки. Бабушке было за шестьдесят, но никто не помог ей с травмированным ребенком — она бежала со мной на руках до дома и кричала “Помогите”. Потом помню скорую и месяц в больнице на растяжках — компрессионный перелом позвоночника. Очень яркие воспоминания, как отшибла легкие при ударе — вдыхаешь и не можешь вздохнуть, и как болят ноги, когда учишься ходить заново. Очень странные чувства. (Илария Гетьман)
Разозлилась на одноклассника, который демонстративно плевал семечками на мой портфель, стукнула по голове, сломала правую пястную кость. Потом ходила с гипсом в школу, но тут приключился фарингит. Ни писать, ни говорить не могла, просто сидела на уроках. Тогда же мне приспичило заниматься плетением из бисера, хотя из гипса торчали только кончики пальцев. (Наталья Семенова)
Как раз сейчас в гипсе, уже месяц, пятая пястная кость, стены оказались прочнее. После первого гипсования два раза ломали кость и вправляли снова, один раз по причине того, что я сломала гипс. Зато закрыла гештальт, оказалось не больно ломать и вправлять без анестезии. Семь лет назад ломала большой палец ноги, который попал между педалью и обрубком ствола дерева. Смешно, что это случилось около калитки моей работы именно тогда, когда я устала от всего. А сейчас мне мало отпуска показалось, например, или правое полушарие развить надо было, не ясно пока. (Евгения Попова)
Трижды ломала левое запястье — упала с маленького стула в 4 года, с дерева в 10 лет и во время стойки на руках в 11 лет. Почетное первое место в моем личном рейтинге травм принадлежит перелому бедра со смещением в 12 лет — неудачно пикировала с качелей, хотела прыгнуть дальше соперницы. Для статистики требовалось только сломать шею, но с четвертого раза урок был усвоен. (Anastasiya Pim)
Мне было 23. Я училась кататься на велосипеде в большом красивом парке в Вильнюсе. Вообще-то всю жизнь сопротивлялась общественному натиску и аргументам вроде “ну все же умеют!” и “как можно не любить на велике кататься!”. Ну, думаю, попробую, не убудет. И пошли мы с другом в парк, и вот я уже чуть поуверенней стала — могу проехать больше пары метров, не спрыгивая с моего арендованного двухколесного коня. Еду, радуюсь себе, и тут откуда ни возьмись под колесами оказывается ребенок, лет трех, на таком беспедальном деревянном велосипедике! Я только и успела заметить, что он смотрит куда-то в космос и об угрозе в виде моих колес, моего веса и совместной скорости этого всего он и не подозревает…
В общем, следующее, что я помню — внезапный хруст внутри головы и как я сижу на траве, а из меня на нее кровушка капает… Позже оказалось, что у меня от столкновения с планетой нос сломался. “Спасибо, что только нос!” — до сих пор думаю я. А, да. На 1 июня дело было. День, блин, защиты детей. А с велосипедом я так и не подружилась! (Юлия Блажукайте)
До 33 лет ничего себе не ломал, только ушибы. Ну максимум растяжение, лечилось “йодовой сеткой”. И вот однажды пошел на корпоративный волейбол просто за компанию, были девчонки из бухгалтерии или откуда-то там. Одна девушка, не умеющая играть вообще, совершила неловкую подачу прямо мне в руки… перелом мизинца. Я этого даже не понял, стало доходить только через три дня. Ну, палец опух и не сдувался назад, рентген показал, что да, поздравляем. (Григорий Беренгольц)
Лет в 13 пошел в соседний двор поиграть в хоккей. Играл я хорошо, только на коньках катался неважно. Я забил гол и, чтобы отпраздновать это, поднял вверх клюшку. Это была роковая ошибка. Поскольку клюшка мне была нужна на льду в качестве дополнительной точки опоры. Итог — перелом лучезапястной кости и месяц в гипсе. Скромнее надо было быть. (Максим Дбар)
Года 3 или 4 мне было, когда я переползала с дивана на кресло через проход (а на самом деле — через кипящую лаву). Не рассчитала собственную длину и ширину прохода, провисла в плечах, сломала обе ключицы. Потом долго ходила в гипсовых кольцах вокруг плечей. (Юлия Третьякова)
В детстве несколько раз ломала мизинец на ноге — входила ногой в косяк двери. Но как и большинство детей, никому не говорила. А вот пару лет назад муж в аквапарке в Юрмале сломал мне два ребра метким ударом пятки — по просьбе ребенка мы все съехали с семейной горки. В поликлинике много смеялись. (Елена Спирина)
Шла по парковке торгового центра, ничего не предвещало… вдруг нога уехала вперед, на секунду сделалась как у кузнечика и вернулась назад, и вот я уже лежу между рядами машин и со сломанным коленом. Больно не было, но я догадалась, что случилось. (Lioubov Hana-Liebe Mingazitinova)
Упала в балетной школе со шведской стенки — позвоночник. Упала, прыгая суперуровень в резиночки, — правая нога. Потом еще раз та же нога. Короче, отвернуло меня от спорта в сторону дивана. (Irina Grigorova)
Когда мне было лет 8-9, я сломала большой палец на руке… упав с унитаза в школе. Во время урока попросилась выйти, а вернулась со сломанным распухшим пальцем. Унитазы в школе были жутко высокими, для взрослых, и чтобы ребенку ими воспользоваться, нужно было встать сверху. Дверей в кабинках не было. Ну и вот, поскользнулся, упал. До сих пор помню недоумение учительницы и реакцию мамы, которая пыталась меня утешить сквозь смех. (Ekaterina Emelyanova)
Руку в детстве сломала: бегала по кругу на ковре на четвереньках, упала, гипс. Мизинец, засунутый в тяжелую (стекло-железо) дверь магазина “Молоко”. Лодыжку после 35, встав на коньки, в первые полчаса. (Катерина Нишакова)
В четвертом классе сломала две плюсневые косточки в стопе. Бежала на перемене с подружками по своим делам, а мальчик, которому я нравилась, решил подножку подставить. Не рассчитал немного и вместо подножки врезал прямо по ноге. Больно было ужасно, дома родители не сильно прониклись, да и я особо не жаловалась, в травму пошли на следующий день, когда ступня почернела. (Валентина Сатирская)
Три месяца назад во время своего 22-го парашютного прыжка в жопной глубинке Чехии я сломал себе левую голень в двух местах. Во время приземления, чтоб не впилиться в припаркованный самолет, пришлось быстро уворачиваться, — в результате парашют потерял подъемную силу и я как бы упал с высоты пятнадцати метров. В гипсе не унывал и на костылях/в кресле смог побывать на конференции в Бостоне, проехаться по перекрытой пустой центральной авеню Манхэттена во время Нью-Йорк Прайд, попасть на рок-фестиваль в Австрии, два дня добираться в Минск, найти любовь и слетать сюрпризом к ней в Доминикану. Мне кажется, неплохо я так приземлился тогда. (Pavel Kruhlei)
В пубертатном возрасте на повороте я врезалась мизинцем ноги в ножку трюмо — сломала мизинец, три недели прыгала на второй ноге. Через год повторила на другой ноге, очевидно, для симметрии. (Ekaterina Shishatskaya)
Однажды моя четырехлетняя дочка бегала по квартире, неудачно зацепилась за что-то и сломала ногу. Целый месяц я таскал ее на руках и сорвал себе спину. И вот наконец мы пошли снимать гипс. Врач сказал, что через неделю дочка сможет наступать на больную ногу. Ну ок, думаю, подождем еще недельку. Но прошла неделя, прошла вторая, а девочка наша и не думала даже пытаться наступать. Я начал злиться и раздражаться, и вот однажды я принес ее к раковине умыться и оставил там одну, чтобы она сама пошла обратно. Она рыдала и умоляла меня помочь ей, но я был упертый как баран и жестокий как козел. Прошел еще месяц, и дочка наконец-то потихоньку начала ходить. Я повел ее в детский сад и… провалился в люк. Ну и сломал ногу, конечно. Так боженька продемонстрировал мне, что, во-первых, через неделю после снятия гипса ты не можешь наступать на ногу, во-вторых, никогда нельзя быть жестоким и злым. Кстати, сломал ногу я как раз перед выходом на новую работу. Я думал, что возможны два варианта: или они говорят “извините, но мы не можем ждать” или “выздоравливайте и выходите”. Но каково же было мое удивление, когда мне сказали “да это не проблема, выходите со сломанной ногой”. И вот свой испытательный срок я провел на костылях, и это было самое настоящее испытание. (Дмитрий Локшин)
Села мимо стула — сломала копчик. Вот такой вот epic fail. (Мирослава Москалик)
Сломала латеральную лодыжку этой весной. Сидела дома, напряженно ждала сантехника, который должен был ответить на вопрос, почему в кране нет воды. Звонок в дверь, я вихрем несусь открывать, поскальзываюсь на ламинате в коридоре и падаю, подвернув под себя правую ногу. Боль адская, я ору, мама в предынфарктном состоянии, сантехник за дверью… когда мама его все-таки впустила, сантехник первым делом увидел меня, отползающую на четвереньках в сторону комнаты и сообщающую воспитанным голосом: “Александр, проходите в ванную, не обращайте внимания, я просто ногу сломала”. Ну а потом, разумеется, больница, рентген, гипс, 5 недель жаркого лета на костылях. А знаете, что самое обидное? Приход сантехника был вовсе не нужен, так как проблема оказалась не у нас в квартире, а на уровне общих коммуникаций. (Елена Дебрер)
Я валялась на кровати с книгой, рядом прыгала трехлетняя дочь. Одно неудачное приземление на меня, а не рядом, — и пара маминых ребрышек хрусть, пополам. Потом долго ходила скрючившись вправо, не могла дышать и смеяться, и водила машину, выглядывая левым глазом из-за руля. (Olga Iskiyaeva)
Выгуливала собаку в парке, поскользнулась, сломала голеностоп. Вместо того, чтобы позвонить кому-нибудь с просьбой помочь, поперлась домой сама — по гололеду, на сломанной ноге, с активным песелем системы “карликовый пудель”. В травматологию зачем-то поехала в зауженных штанах. Натянуть их поверх свежего гипса не вышло, так что домой я возвращалась натурально с голым задом — в короткой, чуть ниже пояса, дубленке и исподнем в пингвинчиках ?♀️ Ого, сказал приехавший по вызову таксист, пассажиров в трусах в минус семь я еще не возил! Войти в подъезд незамеченной, разумеется, не удалось; встретила всех, кого только могла, имела бурный успех. Зато перелом оказался простеньким и сросся идеально, могло быть гораздо хуже. (Дина Муратова)
В первом классе каталась на катке во дворе, подружка дернула меня за капюшон, и я свалилась прямо на большой палец правой руки. Мама как следует его подергала во все стороны и, убедившись, что это не вывих и я не корчусь от боли, отпустила кататься дальше. Только спустя пару часов, придя домой, я поняла, что не могу снять перчатку — настолько сильно распух палец. Скорая-рентген-лангетка. Назавтра была контрольная по математике, и я гордо стояла рядом с учителем, так как писать не могла, и диктовала ей правильные ответы на ушко. (Olga Iskiyaeva)
Сломала мизинец на левой ноге, врезавшись ночью в дверь. Феерично было потом в больнице: по отделению убегал от медсестры голый по пояс пьяный негритянский парень и орал что-то на чистом украинском языке, перемежая это чистым русским матом. (Оксана Ялтыченко)
В шесть лет на отдыхе в Пярну ходила со старшими детьми воровать яблоки, упала с дерева и неудачно оперлась на землю запястьем. В семье четверо врачей, на минуточку. Через три дня хозяйка дачи, которую мы снимали, заехав к нам за деньгами, заметила: “А что это у вас девочка так неловко рукой двигает? Вы бы ее врачу показали”. Я просто не хотела загипсовываться, потому что меня бы тогда не пустили в море. Но все равно пришлось, хотя перелом был, как сказали в травме, легкий. (Нелли Шульман)
Меня старшая сестра в три года учила прыгать с табуретки. Зима была, на улице холодно, дома скучно. На кухне нашлась табуретка. Для сестры в ее пять она, вероятно, была уже не очень значительным препятствием, а для меня оказалась той высотой, с которой не столько прыгают, сколько падают. В итоге полтора месяца в гипсе. Ничего из этого я, к слову, вообще не помню. Знаю только по красочным рассказам родителей. Даже не помню, какая это была нога — правая или левая. С тех пор больше ничего не ломала. Но один раз порвала связку в голеностопе, будучи уже не трех, а тридцати лет отроду. Что характерно, подвернула ногу, когда слезала с табуретки! Karma is a bitch. (Anna Ivanova)
Маленький ребенок ночью много плакал, не мог уснуть; муж взял его повозить в коляске по улице. Я легла спать. И вдруг резко просыпаюсь, вообще не понимаю, где я, где все, вспоминаю, что муж на улице, уверена, что он наверняка звонил, чтобы помогла поднять коляску со спящим сыном, начинаю метаться по квартире в темноте, врезаюсь в стену всей собой, ломаю палец на ноге… Нет, никто не звонил, все спокойно гуляли, пока я спала. (Rina Ginzburg)
В ту зиму в Москве было много льда — снегопад и заморозки сменялись оттепелью, потом все повторялось. Люди ломали руки и ноги на сноубордах, катках, санках, просто на улице. А я сидела дома на большом мягком диване, читала книжку и ела мандарины. Оперлась на диван одной рукой, другой потянулась к вазе с фруктами на столе — хрясь, перелом лучезапястной кости. Как-то неправильно я оперлась на тот кулак. Потом проверяли, нет ли патологии костей и повышенной хрупкости — нет, просто неудачный угол. (Christine Tina)
В прошедшие майские пошли с детьми в пеший поход по Крыму. На третий день пути, на спуске с Мангупа, при переходе через автомобильную парковку растянулся и заработал перелом лодыжки. (Яков Островский)
Вывалилась с балкона — сломан таз в четырех местах и нога. Получила от друзей приз «полет года». (Se Alexandra)
Сломала «хвост», катаясь на роликах. Копичик. Хвостик мой, хвостик. (Se Alexandra)
Сломала руку в школе. Тогда еще советской — а она штамповала пионеров-героев, и
учительница меня отпустила домой только часа через четыре, когда уже распухшее запястье как-то перестало монтироваться с «не придуривайся!». Гипс, кстати, потом не очень мешал кататься на велосипеде. (Александра Смирнова)
Первый раз сломала нос года в три-четыре. Летом гостила у бабушки в селе. Бабушка работала фельдшером в медпункте и заодно медсестрой в детском саду. Как и положено, в этом детскому саду были качели, стояли они почему-то на асфальте. Я сидела на качелях, а дети постарше меня раскачивали. Плохо помню — наверное, меня чересчур раскачали, мне стало страшно, и я спрыгнула лицом в асфальт. Когда меня подвели к рукомойнику умываться, увидела, что лица у меня нет, а есть что-то круглое и синее. (Светлана Евецкая)
Пять лет назад никак не могла сдать на права, была в диком стрессе: недавно эмигрировали и чертово вождение никак не удавалось. После пятой попытки я упала и сломала руку. Впервые в жизни, в 34 года, причем прям на пороге дома. Боль была дикая, но на меня снизошло такое облегчение от того, что можно не садиться за руль пару месяцев! (Nadya Sholokhova)
Нос ломала лет в 13. На новом велосипеде решила съехать с крутой горки, а младший брат сидел на багажнике сзади. В процессе съезжания брату стало твердо, и он решил сойти на ходу. Велосипед повело, я рефлекторно нажала на передний тормоз (тогда только такие модели были) и сломала нос. (Светлана Евецкая)
Как я в детстве ни падала на льду, как ни билась, но были только синяки, не переломы. А потом уже в 40 лет сломала на льду левую руку — к счастью, довольно легко, продолжала работать, водить машину и даже снова выходить на лед (сейчас думаю — зачем я это делала? — но катание для меня было как наркотик). Гипса не было, носила руку в перевязке. С огромным удивлением тогда поняла, насколько важна левая рука даже для правши. Потом еще тоже на льду получила метатарзальный перелом. Врач потом сказал, что прыгать и дальше можно, а вот приземляться уже нельзя… (Good Natasha)
Ходила в гипсе несколько раз — один раз ехала на санках с горки и как-то неудачно доехала, другой раз запнулась о порожек на кухне и ходила потом в школу на костылях, еще раз шла с родителями из храма и упала на ровном месте (спускалась тогда во двор, в играх в дочки-матери изображала матриарха и грозила костылем за непослушание). Самое странное, что при каких-то особо активных детских играх я не падала, а когда все было чинно-благородно и под присмотром родителей, я обрушивалась и ломалась. (Анастасия Стрежнева)
Меня однажды сын нечаянно пнул в пятку (реально нечаянно, просто крутился), моя ступня резко двинулась к двери, перед которой я стояла, и я сломала себе палец на правой ноге (следующий после большого — как он называется?). (Мария Федосова)
Завтра экзамен по химии, 10 класс, все выучила и от радости подпрыгнула в коридоре, поскользнулась и сломала локоть. Операция, рука не сгибается, два месяца разрабатывала с ужасной болью. А экзамен поставили автоматом. (Irina Pankratova)
Несла сестре пряники из кухни, запнулась о половик, сломала руку. Чтобы родители не узнали и не ругали (они были в кино), сестра (ей лет 10-11 было) пыталась мне руку «выпрямить». Результат — открытый перелом. (Марина Маслова)
Год назад пришла домой с работы, легла на диван к мужу под бок немножко поваляться, потом пошли пить чай. Ну как пошли: он-то пошел, а у меня левое колено не разогнулось. Всем врачам в ту ночь и потом, объясняя, что случилось, я честно говорила: просто лежала на кровати. Один из врачей диагноз поставил такой: “дегенеративные изменения сустава, то есть старость”. Деформированный мениск починили в ту же ночь, насчет старости я не уверена. (Марина Крылова)
источник
Часто бывало, что, когда кто-то вспоминает как ломал руку в детстве или обходился одними царапинами, я начинаю долгий рассказ со слов: «Ну и скучно же вы живете и по больницам совсем не ездите!». Так выходит, что если уж мне приходилось падать, то громко, нетипично и желательно с продолжением.
Бежала девочка, но не добежала. Споткнулась и упала. Ор, рев. Выбегает мама, видит ребенка в крови. Кровь хлещет изо рта. Там, где раньше были передние верхние резцы – ничего нет. Схватили девочку в охапку и увезли в ближайшую больницу.
— Ну, не волнуйтесь, выбила себе 4 зубика. Не страшно, — сказала врач при осмотре. На том и порешили. Через три дня губы опухли, лицо побелело, температура жарит под 40. Рванули в другой стоматологический центр. Оказалось, что три зуба никуда не выпали, а вошли внутрь (значительно сдвинув коронки коренных – или как это называется правильно?). Вырезали, достали. Зашили. Без зубов ходила лет до 7-8. Родители сделали пластинки с зубами.
Итог: боязнь стоматологов до 20 лет.
Аденоиды. Девочка Маша, 6 лет.
Посадили в железный стул ввинченный в пол. Привязали, взяли за голову. Дважды обманули. Сначала врач сказал, что только посмотрит – но на самом деле начал операцию по удалению. Слезы, ор, кровь из носа и изо рта. Умоляла девочка прекратить. Тогда врач поклялся, что только проверит. Но снова обманул. Вырвал ее кусок. Только после этого отпустили плакать в палату. Дедушка сказал, что на улице слышал, как плакала девочка Маша.
Итог: недоверие к врачам. До сих пор все действия перепроверяю.
Стопа. Девочка Маша, 12 лет.
Плыла Маша в лодке по горной реке. Отталкивалась от дна огромной палкой. Скользнула нога в старое открытое моторное отделение. Что-то вошло в ногу. Никакой боли. Скорее всего шок и безумное любопытство: почему нельзя вытащить то ногу?! Подергала девочка ногу, покрутила ею как могла, вытащила. Села на край борта, смотрит на стопу… а там белые штуки, ну как кости прям! Ну, ногу в реку и ждет, когда лодку к берегу прибьет. На берегу взрослые поймали девочку, глянули на ногу. Кто-то побежал за водкой и сразу начал обливать стопу. Боль пронзила аж до затылка. Как волна по всему телу. В Посольстве оказали первую помощь, сделали столбняк, обработали рваную рану, отправили домой. Спустя пять дней ногу дергало невыносимо. Девочка не спала. Казалось, что вся нога живет своей жизнью. Рванули в госпиталь. Сильнейшее нагноение раны. Вставляли марлевую турунду. Гной разливался по ноге, залило койку у хирурга в кабинете. За дверью был слышен ор и слезы. К вечеру началось облегчение.
Итог: захотелось стать хирургом, спасать людей от боли, причиняя боль.
Аппендикс. Девушка Маша, 16 лет.
Лагерь. Ночь. В палате у всех девочек уже вырезан аппендикс (совпадение? Не думаю!), а у девушки Маши нет. Ночью и прихватило. Сначала думали просто живот болит. Дали мезим. Не помогло. Через час дали обезболивающее – и оно тоже не помогло. Выпрямится Маша не может, уж очень это болезненные ощущения. Отвели в мед. пункт. Апоплексия яичника – поставили диагноз и положили в единственное свободное место – смотровая. Не спала девочка Маша. Руку о кафельную стену разбила, чтобы хоть как-то переключить боль. В шесть утра решили, что надо везти в больницу в г. Щелково. Когда привезли в больницу, оттуда написала девушка SMS родителям: «На родительский день выступать не буду, я в больнице». Не хотелось ей ночью пугать родителей. Анестезиолога нет. То ли занят, то ли еще не вступил на смену. Умоляла девушка врачей водки ей дать бутылку, и чтобы так резали. А то уж очень больно. А потом появился хирург. Загорелый, с золотой цепью на шее и запястье. Брюнет. Не старше 35 лет. В форме, при которой видны его сильные накаченные руки. «Зато умру под руками красавчика», — подумалось ей. Позже раздели, уложили и вывезли в коридор – ожидать операции. Машу устраивало все, что мало-мальски приближало процесс начало операции. И вот, впервые голая перед мужчиной. Да еще и не одним. Потом накрыли чем-то, вырезали из полотна квадрат в районе живота. А Маша все еще в сознании. Началась паника: подготовка к операции – полным ходом, подготовка к анестезии – отсутствует. Пока что-то вводили в вену (тягучее и ледяное), хирург-красавчик завел странный разговор.
— Ну где живешь? – хирург-красавчик.
— (зачем он об этом спрашивает?!) в Москве, — Маша.
— А на какой улице? – хирург-красавчик.
— (зачееееем ему это) На *такой-то*, — Маша.
— Шумно, наверное? – хирург-красавчик.
— (ничего не понимаю) у нас стеклопакеты стоят, — последние слова и дальше темный экран.
Итог: гангренозный аппендицит.
P.S. В больнице в детском отделении лежал мальчик лет 9. С большим шрамом на животе от ребра и до бедра ноги. Еще и рука была сломана. Оказывается на крыше тусовался с друзьями. Друзья пошутили. Он упал. Высоту дома не уточняла, но с его слов внутренние разрывы органов о_О. И была девочка лет 6. Милашка. Сказала, что в нее овод личинку отложил. Вырезали из живота.
Хирургов уважаю до сих пор. Очень хотелось тоже стать хирургом, но родители отговорили.
Много чего еще было, но очень уж хочется, чтобы частота такого рода происшествий в жизни снизилась к нулю)
источник
Что мешает нам быть счастливыми? Влияет ли давно ушедшее детство на взрослую жизнь? Как научиться прощать, преодолеть чувство обиды? Наталия Инина, психолог, преподаватель Российского православного университета святого Иоанна Богослова, пишет об этом в своей новой книге «Испытание детством». 
«…Иго Мое благо, и бремя Мое легко».
«Не тот станет великим, кто способен на великое, а тот, кто не способен на малое».
Григорий Ландау, российский журналист и политический деятель, погиб в 1941 году в ГУЛАГе (лагерь Усольлаг), лагерный номер 60727.
Трудно, дорогой читатель, начинать эту главу, ведь вопросы, которые будут поставлены в ней, крайне сложны, а ответы неоднозначны. Как показать глубину и путь жизни личности, ее преодоления, повороты, этапы, не растеряв при этом той невыразимой, неописуемой парадоксальной тайны рождения человека? Рождения не в смысле физическом, а в смысле духовном, подлинно человеческом, человечном! Рождения в жизнь вечную…
Именно эта сложность и ответственность подтолкнули меня к простому решению – начать с себя, со своего пути, ведь нет ничего более доступного и очевидного, чем собственный опыт.
Я напомню немного о себе, точнее, о своем детстве. Не могу пожаловаться на недостаток любви, меня окружали по-настоящему любящие люди — мама, бабушка, дедушка, а также мои тетя и дядя, которые относились ко мне как к дочери, ведь у них не было своих детей. Однако я уже говорила о том, что моя мама была тяжело больна. Ей, еще юной и прелестной девушке, поставили страшный диагноз – аневризма сонной артерии. Опасность заключалась в том, что при любой незначительной физической нагрузке сосуд мог лопнуть, и это привело бы к мгновенной смерти. Первая операция, которая должна была принести облегчение, вызвала парез (частичный паралич) речевого нерва, а вторая – парез левой руки и левой ноги.
Надежда, что беременность и появление ребенка развернет организм к здоровью, также не оправдалась. С моим появлением у мамы начала расти сосудистая опухоль на нижней челюсти. Мы с этой опухолью были ровесники. Когда мне исполнилось двенадцать лет, мама была уже полностью прикована к постели, огромная опухоль поглотила ее голову. Хирурги предложили операцию по ее удалению. Они сказали следующее: «Женщина так мучается, что летальный исход операции, который почти неизбежен, просто избавит ее от этих мук, однако если вдруг нам удастся совершить чудо, то она останется жить». Бабушка и тетя приняли решение рискнуть, видеть мучения мамы было просто невыносимо. Чудо произошло – опухоль удалили, правда, за это пришлось заплатить и удаленной нижней челюстью.
Постепенно началась другая жизнь, мама потихоньку приходила в себя, она, естественно, по-прежнему не говорила, рука и нога были по-прежнему почти обездвижены, однако опасность смерти отступила. Что сказать вам, дорогой читатель, о том, как меняется жизнь человека, когда из нее изымается часть за частью: сначала речь, потом движение, потом возможность обычным образом принимать пищу… Жизнь превращается в постоянное преодоление, постоянное напряжение, подавленное отчаяние и усталость от непрекращающейся борьбы, у которой нет финала, ведь нет надежды на выздоровление. Жизнь будет такой до самого конца!
Но если вы думаете, что в моей жизни с мамой были только ее страдания и мое соприсутствие им, то вы ошибаетесь. Было много смеха, радости, доверия, заботы. Мама была очень веселым, легким человеком, искренне и быстро откликающимся на происходящее. Она дожила до внука и ушла от острого лейкоза, когда ему было 9 лет. Ушла стремительно, никого не обременив хлопотами о себе.
Мне было 5 лет, когда я обнародовала загаданное желание – «чтобы мама была здорова…». Все вокруг умилились, мол, какая чудная девочка, так переживает за мать! Но было бы лукавством думать так. Ребенок хотел жить как все – он хотел, чтобы у него была здоровая мама. Я помню, как жутко стеснялась, когда мама приходила забирать меня из детского сада. Она шла, подволакивая ногу, парализованную руку опустив в карман, чтобы не было видно ее неподвижности. На голове всегда был платок. Надет он был совершенно неестественно, ведь его задача была прикрыть огромную щеку, внутри которой пульсировала опухоль. Все прохожие, оказавшиеся на ее пути, дети, воспитатели завороженно смотрели на нее, они не могли отвести от нее взгляда. В глазах их был ужас. То, что я испытывала, помню до сих пор – глубочайшее чувство обиды за бестактность и любопытство людей, чувство несправедливости жизни и острейшей жалости к маме. Почему она болеет? Почему нет нормальной обычной семьи? Мне так хотелось, чтобы все было как у всех – брат или сестра, папа, мама, все здоровые и радостные…
Я помню ощущение болезни во всем, запах ее и вид. Будто она пропитала всю мою жизнь. Потому я так радовалась, когда ездила иногда к моим тете и дяде. Там всегда был смех по утрам, они рано вставали, завтракали, разговаривали, смеялись, разбегались на работу – легкие, здоровые, веселые. А дома была мама, ее бедная рука, всегда согнутая, тоненькие неподвижные пальчики, как у ребенка, мычание вместо речи, нельзя было разобрать ни одного слова, ее понимала только я.
Как трудно быть ребенком рядом с таким испытанием, с такой болью! Потом, уже во взрослом состоянии, накрывает чувство невыносимой вины за все несделанное, несказанное. Уже нет рядом того, кому ты мог бы отдать огромную любовь своего сердца, сказать слова бесконечной благодарности за то, что становится видно только на расстоянии пространства и времени… Когда мамы не стало, произошло чудо – весь ужас ее болезни, мучительной и бесконечной, будто рассыпался вдребезги. Рассыпалась та стена, что разделяла нас. Вернулось все: ее красота и голос, и прикосновение ее рук. Осыпалось старой листвой то, что отделяло меня от нее, – моя детская боль, мой страх, моя обида на судьбу, моя усталость от ее бесконечной болезни. Ко мне вернулась моя мама – красивая, нежная, веселая, любящая! Почему так поздно?
Но сделаем еще одно усилие, и вернемся, дорогой читатель, к тому, что же было дальше с этой девочкой, когда она подросла.
Все детство я болела. И это совершенно не удивительно. Болезнь была нормой жизни: раз болела мама, болела и я, ведь мы были с ней одно целое. Но кроме болезней физических, были и психологические недуги. Страшная закомплексованность, неуверенность в себе, я с трудом преодолевала страх, чтобы выйти к доске и ответить на вопрос учителя. Если попробовать коротко сформулировать то состояние, в котором я находилась почти постоянно, – это страх перед людьми и жизнью, недоверие, постоянное сомнение в своих возможностях, при этом огромное желание быть нужной, быть в центре жизни.
Эта двойственность, амбивалентность всегда свойственна людям, травмированным в детстве. У них всегда неадекватная самооценка: с одной стороны, заниженная, то есть им кажется, что они никогда не справятся с поставленной перед ними задачей или ситуацией, в которой они оказались; но одновременно будет присутствовать и завышенная самооценка, то есть ощущение, что именно ты и можешь решить эту задачу или найти выход из этой ситуации, причем сделаешь это лучше остальных. Однако страх и отсутствие права на ошибку парализуют этих людей, и любые поползновения к активности часто сводятся к нулю. В результате человек ничего не делает, никак себя не проявляет, но внутри его бурлит та активность, которая так и не выплеснулась наружу. Это очень опасное состояние, вредное с точки зрения психологического здоровья. Оно приводит к различным нарушениям, таким как неврозы, психосоматические расстройства и так далее.
Это произошло и со мной. То ужасное состояние, в котором я находилась, не осознавая глубинных причин происходящего, подвело меня к краю пропасти. Впереди ждало отчаяние, болезнь, безнадежность и бесполезность. Но именно в такие моменты жизни, когда мы понимаем, что наши силы исчерпаны, мы открываемся иному миру и впускаем его в себя. Я благодарна этому опыту, ведь именно он изменил мою судьбу, привел к Богу, к вере, а затем и в психологию.
Постепенно, погружаясь в понимание тех глубинных мотивов, которые всегда стоят за нашими мыслями и поступками, я начала осознавать, что опыт моего детства, потеря отца, отношения с мамой – не просто сюжеты моей жизни. Это то, что в значительной степени определяет мою жизнь. И пока я не пойму, что на самом деле лежит в глубине моей психики и моей души, я не пойму себя в полной мере и не смогу двигаться вперед.
Постепенно я начала осознавать, что моя связь с мамой, которая совершенно естественна для любого ребенка, была не только связью с ее любовью, ее теплотой, ее нежностью. Это была связь и с ее болезнью, и с реакцией людей на нее и ее недуг. Первое лицо, которое видит ребенок, – это мама, она такая, какая есть, с огромной щекой, без речи, она не может взять тебя на руки, только гладит. Это так естественно, так нормально, ведь это твоя мама. Но мир говорит другое: нет, это ненормально, это ужасно, уродливо, жалко, любопытство толкает смотреть, но смотреть страшно! И это о моей маме, а значит, и обо мне! Ведь мы – одно! Именно это мой маленький мозг запомнил крепко-накрепко и так же решительно и бесповоротно вытеснил в бессознательные глубины психики. В результате сформировался страх перед людьми, недоверие к ним, близость к болезни, незнание здоровья. А дальше психика начала выбирать, фильтровать именно те ситуации, в которых эта модель жизни, точнее, существования, могла быть реализована.
Еще одной подавленной вытесненной тайной оказалось чувство глубокого одиночества, покинутости и, в результате, обиды на жизнь. Ведь папа исчез из моей жизни, оставил с больной мамой и пожилой бабушкой, не интересуясь особо тем, как я живу. Это тяжелое состояние, очень типичное для людей, переживших в детстве опыт потери отца, порождает глубинный разрыв связей с жизнью, еще большее одиночество и закрытость. Лишь внутренняя встреча с отцом, осознание его роли в моей жизни позволили мне преодолеть это одиночество и выйти навстречу людям.
Когда нам удается понять, что жизнь – это то, что есть, а не то, что должно быть, тогда мы можем сказать этой жизни «Да!» и вырваться из плена страхов, обид и недоверия. Как говорил Виктор Франкл, выдающийся психолог и психотерапевт, выживший в фашистских концлагерях смерти, автор книг, перевернувших жизнь тысяч и тысяч людей: «Не спрашивай, чего можно ждать от жизни, — спрашивай, что жизнь ждет от тебя». Но чтобы стало возможным сказать жизни «Да!», должен быть тот, КТО это скажет. Для этого необходимо сказать «Да!» самому себе. Именно этот шаг связан с детством, с его принятием, его осмыслением и пониманием.
В этом процессе встречи с самим собой, согласия со своей судьбой, принятия пути, тебе дарованного, роль психологии и психотерапии невозможно переоценить. Цель настоящей психотерапии, нацеленной на человека, – не обеспечение комфортного состояния, не обслуживание требований и желаний Эго, а создание условий для вырастания самого человека, возможностей встретить сложные обстоятельства жизни лицом к лицу, помощь в преодолении страха перед собственными негативными переживаниями и способность занять позицию в отношении самого себя, своих чувств, мыслей и действий.
Психологическая работа – не столько лечение, сколько тренировка и навык постановки «честных вопросов» и поиска «честных ответов» в отношениях с самим собой и собственной жизнью. Потому мы и говорили ранее о «прочистке оптики», о расчищении психологических «завалов», о снятии психологической «пыли» для подлинной встречи с духовной составляющей личности. Только освоив этот навык, человек может сказать «Да!» самому себе – той потенциальности себя, которая открывается лишь в молодости с ее многообразием будущих возможностей; и «Да!» – жизни, которое мы говорим в зрелости, то мудрое и спокойное согласие с ограниченностью земного бытия, осознание и соотнесение пределов наших возможностей с уровнем наших ограничений.
Но давайте чуть снизим планку и вспомним анекдот. Ребенок спрашивает отца: «Папа, почему, когда я ем яблоко, оно быстро становится коричневым?» Ответ папы был ответом взрослого умного человека: «Понимаешь, – начал он, – когда молекулы кислорода, содержащиеся в воздухе, соприкасаются с молекулами железа, находящимися в яблоке, происходит химическая реакция окисления, оттого мякоть яблока быстро темнеет, приобретая коричневый цвет». Малыш внимательно слушал, а затем спросил: «Папа, а с кем ты сейчас разговаривал?»
Мой терапевтический опыт давно показал мне, что говорить с человеком надо о той реальности, в которой в данный момент находится он сам. И уверяю вас, дорогой читатель, что за время моей практики ни один человек, обратившийся за помощью, не формулировал в качестве задачи терапии вопросы экзистенциального уровня. Только спустя какое-то время, когда насущные проблемы жизни, подавленные страхи детства были вскрыты и решены, тогда, рискну сказать, каждый для себя открыл в той или иной степени потребность в решении этих вопросов. Иными словами, когда был успокоен и возвращен в мир любви и безопасности «внутренний ребенок» (та самая живая память детства), когда «внутренний взрослый» (та часть в нас, которая способна принимать решения и нести ответственность) окреп и почувствовал в себе силы для встречи с жизнью, только тогда эти темы стали не просто возможными, но и актуальными, желанными.
Можно сказать, что психотерапия, цель которой – помощь в возрастании личности, выводит человека из зоны детской инфантильной безответственности в пространство взрослой жизни, где решения и их последствия не спишешь на невроз, они будут грузом ответственности давить на плечи. Именно эта личная ответственность часто отпугивает людей, им не хочется становиться взрослыми. Как приятно, когда все можно свалить на кого-то! Не я, а другой будет нести ответственность за мои ошибки, промахи, равнодушие, пассивность и лень. Но берегитесь: непрожитая ответственность не пройдет стороной, она ляжет на вашу душу бременем вины. Мы все ответственны друг за друга. Как сказал трагически погибший в ГУЛАГе мыслитель и философ, журналист и политический деятель Григорий Адольфович Ландау: «Нередко облегчить жизнь можно, лишь возложив на себя новое бремя».
В жизни каждого человека есть тот потаенный уголок, где хранятся крайне болезненные, стыдные воспоминания прошлого. Кого-то не поддержали, кому-то не помогли, за кого-то не заступились… Разум обязательно найдет вполне убедительные оправдания этим постыдным событиям, но сердце будет болеть и сжиматься, а душа наполняться горечью, когда воспоминания об этом вдруг всплывут в нашей памяти. Мы будем мечтать вернуться назад, чтобы все изменить и поступить иначе. Но жизнь не перепишешь заново и прошлого не вернешь. И все, что нам остается, – это боль души и вина перед теми, кому не помогли, кого бросили, от кого отмахнулись.
Как совместить обычную жизнь, ее стремление к комфорту и безопасности, с развитием нашей личности, возрастанием нашей души? В том-то и дело, что совместить это нельзя, однако это вовсе не значит, что мы должны немедленно все бросить, уволиться с работы, распродать то, что имеем, и таким образом обеспечить себе духовный рост. Эта задача решается не снаружи, она решается изнутри. Возрастание человека – это способность осознавать и удерживать несовместимые или плохо совместимые грани человеческой личности. Вспомним бессмертные строки Федора Тютчева: «О, вещая душа моя! О, сердце, полное тревоги! О, как ты бьешься на пороге как бы двойного бытия!»
Помните, я говорила об антиномии? Антиномия – это парадокс, неразрешаемое противоречие, из которого нет единого выхода. Вспомним, что человек – это духовное существо, а язык духовного мира (а значит, и язык человеческой души) – это антиномия, неразрешаемое противоречие. Возьмем любое экзистенциальное переживание человека – оно всегда будет выражать глубинную антиномичность жизни, неразложимую на части.
Можно привести самый простой пример: любовь родителя к ребенку. Сколько в ней присутствует безусловной радости, счастья, любви от соприкосновения с реальностью жизни и развития малыша! Но сколько тревоги при мысли о его будущем, сколько грусти в осознании того, что рано или поздно придется отпустить повзрослевшего ребенка в мир, где закончится власть родителей, а их любовь не сможет уберечь его от возможных бед и испытаний. Что остается? Разъять переживание, разорвать ту связь, что удерживает всю полноту чувства? Позитивную, приятную часть оставить в сознании, а негативную, тяжелую вытеснить в глубину психики, в бессознательные ее пласты?
Вот и оказывается человек расколот надвое: с одной стороны – спокойствие, пусть и эфемерное, равновесие, пусть и ложное, с другой – волнение, беспокойство, боль, страх, тревога. Представьте, какое потребуется напряжение, чтобы удерживать баланс и равновесие этих противоположных сил! Человека все время сносит. Современные направления в психологии, такие как «позитивная психология», предлагают простое решение – «смотри в позитив, и тогда позитив будет смотреть в тебя».
Нет, казалось бы, ничего плохого в том, что человек сознательно направляет свои мысли к «хорошему», поворачивая свое сознание, как руль, все время в позитивном направлении. Но если взять эту метафору за основу, то корабль, руль которого все время поворачивают в одну и ту же сторону, будет плыть по кругу, постоянно вращаясь вокруг одной и той же точки. Точка же эта – мой комфорт и мое Эго. Однако напомним: вытесненная часть переживания, неудобная, причиняющая боль, толкает нас в другой «борт». И только если мы готовы вслушаться в этот звук, звук нашего страдания, нашей боли и нашей тревоги, когда руль нашего судна способен повернуться и в другую сторону – тогда наш корабль начинает держать свой курс вперед, и путеводной звездой будут наши ценности, наши экзистенциальные и духовные выборы.
Подчеркнем эту важную мысль: только если мы способны быть открытыми не одной лишь радости, счастью, удовольствию, но и боли, печали, состраданию, мы выходим к той настоящей жизни, в которой встречаемся с собой, со своей судьбой, обретая смысл собственной жизни. Но где же взять сил, чтобы идти по такому пути? Не станет ли тогда наша жизнь тяжким бременем, мучительным грузом? Возможно ли найти то самое «зачем», чтобы выдерживать любое «как» (вспомним любимую фразу Виктора Франкла, принадлежащую Фридриху Ницше)?
«Антиномия снимается только в Духе», – учил отец Павел Флоренский. Полноту жизни невозможно обрести без Бога, без Его животворящего Духа, совершающего чудеса! Нам надо открыть свое сердце навстречу Творцу, позволить Ему войти не только в наше настоящее и наше будущее, но отворить Ему дверь и в наше прошлое, которое живет и пульсирует в нас всегда. У Бога нет преград в виде времени и пространства, и потому Он может войти в любое мгновение нашей жизни и исцелить раны нашей души, которые нам порой исцелить не под силу. Только впустив Бога в свою жизнь и свое сердце, мы обретаем «блаженную весомость бытия».
источник